14-10-2004

 

Новелла Николаевна Матвеева

Novella Matveyeva

(b. 1934)

 

Novella Matveyeva was born in Pushkin, near Leningrad. She began writing verse in childwood and her first collection Lyrics (Лирика), was published in 1961.

Other books of poems: Korablik (Кораблик ) (M., 1963), Soul of things (Душа вещей). M., 1966; Lastochkin school. (Ласточкина школа ) M., 1973; River (Река) M., 1978; Law of songs (Закон песен). M., 1983; Country of the surf (Страна прибоя). M., 1983;  Poems, 1986; (preface of С.Чупринина); Praise to work (Хвала работе). M., “Molodaya gvardiya” (Молодая гвардия), 1987; Indissoluble circle (Нерасторжимый круг), "Contemporary"(Современник), 1991; Minuet. Songs, poem (Менуэт. Песни, стихотворения), “Vest”(Весть ), 1994 (preface of М.Ноделя); Melody for the guitar. (Мелодия для гитары ) 1998 (together with И.Киуру) 1998; Sonnets. St. Petersburg, 1998; Cassette of the sleeps of play. Prose. Verses. (Кассета снов Пьесы. Проза. Стихи), 1998; Caravan (Караван), 2000.

 

 

She was also published in many Russian literary magazines.

She suffered the fate of so many Russian war children and was brought up in children’s homes. She apparently spent much time in hospitals. Matveyeva has written many songs which she performs, accompanying herself on the guitar. The element of fantasy and the dreamlike atmosphere of much of her poetry is unusual in the Soviet context.

She was married to the writer И.С.Киуру until his dead in 1992.

 

LINKS:

           

Articles in Russian

O O O O O

Poems in Russian

O O O O O
  O O O O O

Other languages

O O O O O

 

 

 The Author sings her poems:

  Poems Music  
 

Цыганка-молдаванка

Ветер

Капитан без усов

Караван    

Волк и лиса

Gipsy Moldavian

Wind

Captains

Caravan

The wolf and the fox

 

 

 

 

 

Река текла как дождь, лежащий на боку,
А дождик шел, как речка в вертикали,
И мост подныривал подобно поплавку,
Когда струи по нем перетекали.
 
Казалось: из руки выскальзывает меч;
Волна то прятала настил, то обнажала...
Дождь высказался, смолк, но дождевую речь
Всю ночь река вела и продолжала.
 
Пойти проведать ночь? Лопух водой налит.
Во мгле не разглядишь, но тронешь и припомнишь
В зубцах и в капельках зелено-синий лист -
Прикушенно-алеющий шиповник...
 
Сад свищет свежестью, как нитка в полотне,
Сирень ноздрится в шахматных деленьях,
Жасмин белеется в мучнистой полутьме
Из-под сырых расплывчатых деревьев.
 
Сойду к реке: не захлебнулся ль мост?
Деревья пререкаются во мраке,
Тьмы черных листьев трутся между звезд,
Как толпы человечков из бумаги.
 
Из черной же. Высоко в темноте.
Они гарцуют, пляшут, шьют, дерутся,
Пьют, валятся с коней...Но в близости к воде
Расступятся, как карты разберутся.
 
 
1965
 

The river flowed like rain

Lying on its side,

And the rain fell like a vertical river.

And the bridge bobbed under like a float

With the flood pouring over it.

It was like a sword slipping from someone’s grasp,

The water

Now shielding it, now withdrawing…

The rain finished what it had to say,

But all night the river

Carried on

Its watery talk.

Let’s call in on the night…

The burdock is soaked,

You can’t make it out in the dark, but you can touch it and recall

The prickly blue-green beaded leaf –

Eglantine reddening as though it has been bitten…

The garden

Whistles with freshness, like a thread tweaked from a canvas.

Lilac in checkerboard beds scents the air,

Jasmine glimmers palely in the mealy half-dark

Under the damp vague trees.

I shall go down to the river: has the bridge drowned yet?

Trees dispute the dark.

Thousands of black leaves hobnob with the stars,

Like crowds of paper manikins.

Black on black. High up in the darkness

They prance, dance, weave, fight,

Drink, tumble… But near the water

They part, like cards being dealt out.

 

               Translated by Daniel Weissbort

 

 

 

 

 

 

 
Как дрожит на ветреном закате
Солнце сквозь древесные прорывы!
Тьмы лучей волнуются, как пряди
Золотой взвивающейся гривы.
 
Перепутываются, сверкают
Фехтовальным блеском пререканья;
Новые сверкания свергают
С трона предыдущее сверканье...
 
Дымный под наклонными лучами,
Образующими царский гребень,
Зубья солнца в кудри получая,
Лес растерян, распылен и бледен.
 
Но уже, как занавес к закрытью,
К темноте край леса тяготеет, -
Солнце наклоняется к отплытью,
Даль слабеет, небо сиротеет.
 
Пятна рощ сместились, как шальные;
Тихо от деревьев отлетели
Их полупрозрачные, двойные,
Ложные, двусмысленные тени.
 
И уже деревья у преддверья
Неизвестной ночи задрожали,
И уже своим теням не верят,
Потому что тени убежали.
 
1965
 

 

 

How the sun trembles in the windy sunset.

Through the breaks in the trees

Its multitudinous rays

Toss like strands

In a bright flowing mane.

They fuse together, glittering

Like the flash of blades,

Each flash

Obscuring

Its predecessor…

The wood, misty under the slanting rays,

Sketches a royal crest,

Receives the sun’s teeth in its curly head,

In distracted, dispersed, pale.

But already, like the final curtain,

The edge of the wood is moving towards darkness,

The sun prepares to set sail,

The distance slackens, the sky’s an orphan…

Clumps of trees

Shuffle wildly,

Silently their half-transparent,

Ambiguous, recumbent shadows

Drift away,

And already the trees,

On the threshold

Of the unknown night,

Shiver,

No longer

Believing in their shadows

Once they’ve fled.

 

 

 

.               Translated by Daniel Weissbort

 

 

 

 

 

 

На пороге ночи

У тропки вечерней сиренево-серный
И серо-лиловый оттенок.
И, словно орех, который, созрев,
Отходит от собственных стенок,
Отходит луна от небес волокна,
От облачного потока,
И к легкому своду уходит она
Отколото, одиноко...
 
 
Деревьев цыганские тени кудрями дорогу метут...
Вдали, в запустенье, дымится и светится пруд,
Как жар, потухающий в трубке цыгана,
Мечтательно замерший наполовину,
Попав под рукав, под сырую овчину
Тумана...
 
 
Оттуда, из сырости грустной,
В лесок сухокудрый летит, кувыркаясь, сова:
Я слышу, я слышу крыла ее грузные,
О, эти порхающие жернова!
Летит она прозорливо и слепо, -
Движением тяжким и скорым, как шок.
Летит клочковато, летит нелепо,
Летит, как зашитая в серый мешок
С косыми прорезями для глаз...
 
 
Как пляска ладьи, где отшибло и руль и компас,
В воздухе свежем танец ее корявый...
Прочь, абсурдная,
Прочь!
 
 
...За черной, как пропасть, канавой
Стеклянно блистают кусты, как сосуды с целебным настоем, -
Это вступление в ночь...
Ночь.
 
 
Как столбики и как дуги,
Над теплым,
Над сиротливым простором
Стоят неподвижные звуки. 

 

 
   

 

 

 

 

FALL OF NIGHT

 

In the evening the path

Is violet-grey,

A sulphuric, lilac shade.

And, like a nut

That ripens and

Comes loose from its own walls,

The moon comes away from the walls of the sky,

And from the moisture-filled clouds,

And sets out for the weightless firmament,

Lonely and cast adrift…

 

The gipsy shadows of the trees

Sweep the road with their curls…

Far off, aside, a desolate

Pond smokes and glitters,

Like the drowsy fire in a pipe,

Dull, quenched, half-dead,

Stuffed into the sleeve, under the damp fur

Of a sheepskin-coat.

 

From there, from that damp, sad place,

Into the dry-leafed coppice an owl bowls, head over heels,

Its wings bulky yet nimble –

Fluttering millstones.

It flies shaggily,

Ridiculously;

It flies like something sewn up in a grey sack,

With oblique slits for eyes.

Its clumsy dance in the fresh air

Is like a rudderless, compassless boat’s…

Be off, absurd creature, be off!

Beyond the ditch, black as an abyss,

Bushes shine glassily, like vessels filled with some

Medicinal infusion.

 

It is the prelude to night…

 

Night.

Like uprights and arcs,

Above the warm,

Lonely expanse

Are motionless sounds.

 

               Translated by Daniel Weissbort

 
 

 

 

 

 

Водосточные трубы 

 


Дождь, дождь вечерний сквозь водосточные трубы.
Мокрые стены, зеленая плесень да мох...
Ах, эти трубы! Сделали трубочкой губы,
Чтобы прохожим выболтать тайны домов.

 

 


Трубы вы, трубы, - я вашим тайнам не рада.
Ржавые трубы, вы бросьте про тайны трубить!
Я вас не знаю, мне ваших секретов не надо:
Зная секреты, трудно мечтать и любить.

 


Верю, ах, верю тому, что за этою дверью
И в том окошке измена, обида, обман...
Верю, ах, верю! - но почему-то...не верю.
И улыбаюсь каменным этим домам.

 


Верю надежде, даже как будто напрасной,
Даже напрасной, совсем невозможной мечте...
Вижу я город, вижу я город прекрасный
В белом тумане, в черном вечернем дожде.

 

 


Трубы вы, трубы, - Бедные! - Вы еще стары.
Вся ваша плесень - лишь первый пушок над губой.
Вы еще стары, а мы уже юными стали,
Хоть мы узнали самую старую боль.

 

 



...Дождь, дождь вечерний сквозь водосточные трубы;
Мокрые стены, зеленая плесень да мох...
Ах, эти трубы! Сделали трубочкой губы,
Чтобы прохожим выболтать тайны домов.

 

 

 

DOWNPIPES

 

 

Evening rain

Through the downpipes

Damp walls

Green mould and moss.

Ah, those pipes –

With their round mouths

They gossip to strangers

Their houses’ secrets.

 

Downpipes

Your secrets give me no pleasure,

Rusty pipes

Stop telling tales –

I don’t know you

I don’t want your secrets

Knowing secrets

It’s hard to dream dreams, or to love.

 

Yes, I believe

That behind this door

Or that window

There’s injustice, and loss, and deceit,

I believe you!

But somehow I don’t believe

And smile

At these stone-built houses.

 

I believe in hope

Even if it seems hopeless

I believe, even,

In a vain, quite impossible dream –

I see the town

I see the beautiful town

In white mist

In dark evening rain.

 

Poor downpipes

You’re old –

All your mould

Is just the first bloom on your lips.

You’re still old:

But we have grown young

Although we have known

The oldest pain.

 

Evening rain

Through the downpipes.

Damp walls

Green mould and moss.

Ah, those pipes –

Making round mouths

They gossip to strangers

Their houses’ secrets.

 

               Translated by J. R. Rowland

 
 

 

 

 

 
 
Мы только женщины - и, так сказать, "увы!"
А почему "увы"? Пора задеть причины.
"Вино и женщины" - так говорите вы,
Но мы не говорим: "Конфеты и мужчины".
 
Мы отличаем вас от груши, от халвы,
Мы как-то чувствуем, что люди - не ветчины,
Хотя, послушать вас, лишь тем и отличимы,
Что сроду на плечах не носим головы.
 
"Вино и женщины"? - Последуем отсель.
О женщина, возьми поваренную книжку,
Скажи: "Люблю тебя, как ягодный кисель,
Как рыбью голову! Как заячью лодыжку!
 
По сердцу ли тебе привязанность моя?
Ах, да! Ты не еда! Ты - человек! А я?"
 
1965
 

 

We’re only women – alas, as it were.

But why alas? Time to define the reason,

“Wine and women” – so you say.

But we don’t talk of “chocolates and men”!

 

We distinguish you from buns or toffee

We somehow feel that people are not hams,

Though (to hear you) we only differ

In never having a head upon our shoulders.

 

“Wine and women” Let’s follow it from there.

Woman, take a cookbook,

Say “I love you better than jugged hare,

Than strawberry jam! Than pigs feet! Than fish pie!”

 

Well, how do you like my affection?

You’re a person not a piece of cheese?

                                                                       - And I?

 

                             Translated by J.R. Rowland

 

 

 

   

Translations from  Post-War Russian Poetry, Edited by Daniel Weissbort, Penguin Books, London, 1974, ISBN 0-14042-183-1.